Он садится с нею рядом, Он берет ее за плечи, И причудливым узором Засверкают его речи... Слушай, там далеко-далеко есть земля. Там Новый Год, ты не поверишь, Там Новый Год два раза в год. Вот. Там снег, там столько снега, Что, если б я там не был сам, Я б не поверил, что бывает столько снега, Что земля не видит неба И звездам не видать с вершин Как посреди огней вечерних и гудков машин Мчится тихий огонек моей души. Тихо, тихо, тихо там Нью Йорк говорит с Москвой. Москва, Москва, забери меня домой. Долгою упрямою строкой Бежит дорога подо мной, Еще чуть-чуть и распрощаемся с землей. А ей клянется, что вернется. Совру, так с места не сойду. Врет. Сойдет. Посреди огней вечерних и гудков машин Мчится тихий огонек моей души. Посреди огней вечерних и гудков машин Мчится тихий огонек его души. Какая глупость, право, верить его словам. А не поверить - грех Тому, который веселее и светлее их всех, эх.. Она молчит и улыбается ему, Тому, который возвращается... Посреди огней вечерних и гудков машин Мчится тихий огонек его души. Посреди огней вечерних и гудков машин Мчится тихий огонек моей души. Посреди огней вечерних и гудков машин Мчится тихий огонек моей души. Тихий огонек моей души...